Год Театра бьет ключом, как источник Иппокрены: Министерство культуры РФ неутомимо создает новые поводы для скандала. В данном случае — в достойнейшем Театральном музее имени Бахрушина. История прямо сказочная: сидела девушка в приемной министра культуры, отвечала на звонки. Эта невинная функция скоро вывела ее в любимицы всего аппарата.
Коллеги до такой степени полюбили и оценили Кристину Трубинову, что решили скорей отправить ее на повышение: «чтобы она могла реализовать свои замыслы и амбиции». Амбиции реализовывались последовательно — в Росконцерте, Российском военно-историческом обществе, дирекции Петербургского культурного форума и не только.
Повсюду Кристина приходила на руководящие должности, но не удержалась нигде.
Музей на Поклонной горе стал своего рода вершиной ранней карьеры: от съемок на фоне свастики между парнями в форме немецких захватчиков (квест, вам, ветеранам, не понять!) до использования блокадных снимков в ресторане.
Ветераны так и не смогли смириться с креативным созданием. И сочли, что именно в нашей стране назначать на руководящую должность человека, который позирует на фоне свастики, пусть и под предлогом иммерсивности, неправильно.
Так что попросили Кристину и с Поклонной горы.
litrossia.ru
Но и эта история работодателей с Малого Гнездниковского не убедила. Здесь, похоже, решили продемонстрировать общественности, каким может быть настоящий кадровый нуар от Минкульта в Год театра.
Кристина стала волшебным подарком Театральному музею имени Бахрушина.
Время для внедрения кадра выбрали безошибочно: накануне срока расторжения директорского контракта. Между новым замом с особыми полномочиями и судьбой своего дела Дмитрий Родионов, один из лучших музейных директоров столицы и страны, выбрал дело, еще не зная, что именно оно и будет атаковано.
Но начав в марте, Кристина сразу приступила к «плану реализации маркетинговой программы и повышению общественного звучания деятельности музея». Для начала привнесла в культурное пространство свежие формы тюркского языка, который в народе зовется матом. И первые же шаги в роли руководителя показали: не случайно она позировала на фоне свастики.
photoxpress
За последние четыре месяца по разным причинам из музея уволились: отдел кадров во главе с начальником, плановики с главным экономистом, часть службы главного инженера и он сам, начальник общего отдела, айтишник, весь отдел пиара. Всего общим числом — сорок четыре человека. Одни ушли из-за собственной несостоятельности, другие — из-за своеволия новой начальницы, третьи не вынесли изменений в атмосфере.
Что же, все они не соответствовали громадью задач? Если б не было пестрящей печатями трудовой книжки Кристины Трубиновой, этот тезис выглядел бы убедительнее.
Коллектив отчего-то плохо принял основное на сегодня свидетельство ее эффективности — продажу пирогов на территории музея при входе с Садового кольца под ударную музыку. И даже явный позитив — программа волонтерской поддержки и программа социальной рекламы — не примирила с «пришельцами».
Впрочем, Трубинова только что поступила в магистратуру ГИТИСа, и экзаменационная комиссия не скоро забудет класс познаний абитуриентки. Из уст в уста музейщики передают анекдот (неужели не фейк?), который породила взятая ею на работу еще одна специалистка:
— В каком театре работает Молчалин? — захотела она узнать у коллег по труду.
А правда — в каком?
Боюсь, прославленный грибоедовский тип, тот, что «на цыпочках и не богат словами», обосновался сейчас на всех уровнях Минкульта. Где каждый день исполняют знаменитую пьесу «Горе уму». В здешней трактовке ключевые слова «ну как не порадеть родному человечку?!» — бесспорно концептуальные.
Коллектив музея, за пять месяцев не увидевший никаких осмысленных новшеств, подавлен. От первых лиц до низового звена.
Часть сотрудников написала письмо в СТД, адресовав его Александру Калягину. Вот выдержки:
Директор музея Дмитрий Родионов полагает: надо дать человеку время проявить себя. Коллектив считает: проявленного за пять месяцев больше чем достаточно. «Новая» будет следить за развитием событий.
Возникает стойкое ощущение: Минкульт скоро заслужит ударное звание Министерства борьбы с культурой.
Вокруг Театрального музея имени Бахрушина кипит скандал. Как всегда, именно это порождает жадное общественное внимание, а между тем музей и без того заслуживает света юпитеров. В этом году ему 125 лет.
За минувшие десять он занял в столичной жизни особое место — из слегка запыленного академического хранилища превратился в живой центр культурных событий. Уникальные выставки и научные конференции, фестивали и мастер-классы мэтров режиссуры, ярмарка театральной книги, концерты.
Ежегодная церемония вручения премии «Театральный роман» собирает цвет театрального мира. Создан портал, объединяющий все театральные музеи страны, выстроены новые фондохранилища, реконструирован Каретный сарай — форум культурных идей.
Но главное, сегодня для музея наступил этап работы такого объема и сложности, какого еще не было в его истории. Поэтому с директором Дмитрием Родионовым вначале говорим о новых задачах Бахрушинского, по его убеждению, отчасти и породивших скандал.
- — Он упорно делал дело, которое никто тогда не считал серьезным — фиксировал для потомков жизнь и деятельность людей русского театра.
- Пресса писала: Бахрушин ради подтяжек Щепкина готов продать свои фабрики!
- — Да, бывший миллионер вмиг стал никем, отобрано было все, кроме музея. И он все выдержал, свое дело защищал до последнего и умер в год Великого Перелома…
После его смерти музей много раз пытались закрыть. То хотели сделать посольство, то наркомат. Один из эпизодов этой борьбы — письмо Станиславского Сталину с просьбой защитить музей. И Сталин наложил резолюцию: оставить в покое.
— Да не пасынком, хуже. Непонятной структурой, смысл которой сомнителен.
В советское время и до начала перестройки музей не получил ни одного квадратного метра от власти, только в восьмидесятые прирос мемориальными домами — музеями Ермоловой, Островского и Щепкина.
В 90-е годы музей возглавлял замечательный директор Валерий Владимирович Губин, много сделавший для музея и вернувший часть территорий. Мы получили заброшенный кусок земли (бывшая усадьба Бахрушина, на которой в советское время была построена макаронная фабрика). Тогда музей получил точку роста для развития своей территории.
— Почти сразу после моего прихода, в 2007 году. Мы с архитектором Сергеем Гнедовским разработали сначала проект музейно-театрального центра, мечтали о современных фондохранилищах, о выставочных залах.
Дмитрий Родионов. Фото Александра Иванишина
— Да, но мы избавились от руин, благоустроили часть территории, улучшили жизнь фондов, реконструировали Каретный сарай, где полы были просто постелены на землю, и фонд негативов находился на грани гибели.
Люди получили прекрасные рабочие места, а коллекция — свои шкафы, ящики, нужный климат. Параллельно несколько лет ушло на реставрацию всех фасадов главного дома.
Сейчас он — почти как на известной акварели Гиппиус.
— Десять. Они возникали органично, часто по волеизъявлению деятелей театра: музей Мейерхольда, квартира Марии Мироновой, музей-квартира Валентина Плучека, музей Галины Улановой, мастерская Давида Боровского. И по завещанию Зои Чернышевой — музей Радио. От города Зарайска мы получили здание гимназии в центре.
Зарайск — родовое гнездо, откуда Бахрушины пришли в Москву, и мы там уже 15 лет проводим Бахрушинский фестиваль. Мы создали там пространство для местной творческой интеллигенции. Впереди — ремонт и реконструкция старинного здания.
Но этот проект будем реализовывать уже в рамках комплексного плана развития музея Бахрушина.
— За эти годы мы создали платформу для прыжка в новое измерение. Два с половиной года назад получили еще кусок земли и здание бывшей медсанчасти. Теперь мы располагаемся в исторических границах бахрушинской усадьбы: от Лужнецкой улицы до Татарской.
Программа предполагает комплексное благоустройство и реновацию всех зданий главной усадьбы.
В бывшей медсанчасти будут размещены фонды, обустроены два больших выставочных зала, создана структура для посетителей — с книжным магазином, пространством для детей и кафе, въездом для инвалидов.
Завершим реставрацию главного дома и выведем оттуда рукописный фонд, — все эти пространства будут отданы под постоянную экспозицию про историю русского театра. От истоков до сегодняшнего дня. Есть идея создать мемориальные комнаты выдающихся деятелей театра — от Гликерии Федотовой до Анатолия Эфроса. На 1 июля у нас 1 504 646 предметов хранения.
— Три года. В программу включили реконструкцию и реставрацию всех наших филиалов. Будет сделано то, что мы раньше даже представить себе не могли.
— Концепцию я защищал в министерстве в присутствии моих коллег-музейщиков, и концепция была поддержана. Мы разработали дорожную карту — с чего начинаем и к чему приходим.
Если бы в музее не было фантастического костяка, не удалось бы продвинуться к лучшей жизни. В первую очередь — хранителей. Они замечательные специалисты. И пришло очень много молодежи. У нас 298 человек в штате. Эта цифра не так велика.
Министерство пошло нам навстречу в связи с объемом грядущих перемен.
— Да, общий объем — порядка миллиарда трехсот миллионов, и если программа развития будет выполнена как задумана, смело могу считать свою музейную миссию выполненной и могу уже заниматься наукой и выращивать розы.
— Полуправда хуже лжи! Когда мне в министерстве была предложена кандидатура Трубиновой, я с ней разговаривал и решение принимал осознанно. Как руководитель музея я отвечаю за все в этом доме.
— У меня не было ощущения, что мне внедряют человека, который ни на что не способен и что это бремя, которое я должен нести по чьей-то воле. Я бы отказался. На меня давить бесполезно, я проходил в своей жизни такие испытания…
— Тем, что сегодня музей готовится к прыжку, совершенно к другому масштабу деятельности и развития. И требования к персоналу резко возрастают, меняется объем дел, задач и профессиональной компетенции. Тихая музейная жизнь в далеком прошлом.
С Кристиной Дмитриевной мы договорились о переформатировании управленческой модели. Штатное расписание не догма, а инструмент. Сегодня важны одни отделы, завтра другие.
РИА Новости
— Но для меня загадка, что так возбудило людей. Реакция на открытость музея удивительна. Мы делали подобное и в позапрошлом году. Это выгодно для музея, комфортно для посетителей и даже для сотрудников.
— Пока придет «Иван Иваныч», пройдет время! А жизнь сама всегда показывает, на что человек годен, способен ли развиваться… Я раньше года работы с кем-то не спешу с выводами. Приходят к нам молодые после института, образование безупречное, но они ничего не знают про театр…
— В ведении Кристины Дмитриевны отдел маркетинга, сектор издательской деятельности, сектор продаж, отдел по связям с общественностью, экономический отдел.
— Не во всех. Для меня такая форма апелляции говорит о том, что люди не уверены в своей аргументации: если человек не боится высказать, что он думает, и может защитить свою профессиональную позицию, он это делает. В глаза высказывает свои претензии. Эту свободу никто не отменял.
За годы руководства я постоянно сталкиваюсь с людьми, которые считают, что все вокруг неправы, а директор — злодей, вор и проходимец, страна разваливается, и как жить простому честному человеку?! Это популистская демагогия очень удобная сегодня. Взрослые люди позволяют себе безапелляционно казнить, миловать, вешать ярлыки — и поднимать крик на весь мир.
— Меня в этой ситуации волнует не моя персона, а урон, который нанесли музею якобы поклонники Бахрушина.
— Конечно, она неофит. Но это не диагноз. Претензии, которые предъявляются, сформулированы негативно и односторонне. Для меня это критерий необъективности. Пока я с человеком не пообщаюсь, не съем щепотку соли…
— Бывает. Но я своим студентам в первый же день занятий привожу пример психологического свойства. В первый день, когда разбивается форточка, ее видят все. Через неделю — несколько человек. Через месяц не видит никто.
Способность руководителя видеть эту форточку определяет многое. И у каждого человека на любом месте есть своя форточка.
Когда люди очень долго работают на одном месте, они перестают видеть разбитые форточки и часто очень неприглядные виды за ними.
Не имей сто друзей, а имей свой музей
?
Александр Васильевич (rubin65) wrote, 2020-07-11 16:25:00 Александр Васильевич rubin65 2020-07-11 16:25:00 Информация о среднемесячной заработной плате руководителей, их заместителей и главных бухгалтеров федеральных госучреждений и госпредприятий, подведомственных Минкульту России за 2019 год
ИЗБРАННОЕ:
Музей-заповедник «Московский Кремль»
— Генеральный директор — Гагарина Елена Юрьевна — 1`180`655 руб.— Зам. по хранению, учёту и реставрации — Афанасьева Наталья Фёдоровна — 692`897 руб.— Зам. по финансам — Гречишникова Ирина Алексеевна — 689`508 руб.— Зам. по инженерно-техническому обеспечению, ремонту и режиму — Комаров Николай Александрович — 670`886 руб.— Главный бухгалтер — Иванищева Анна Абрамовна — 665`966 руб.— Зам. по развитию, просветительской деятельности и популяризации — Дмитриева Ольга Владимировна — 649`926 руб.— Зам. по научной работе — Баталов Андрей Леонидович — 558`668 руб.
«Государственная Третьяковская галерея»— Генеральный директор — Трегулова Зельфира Исмаиловна — 959`478 руб.— Первый зам. — Крылов Андрей Анатольевич — 459`889 руб.— Зам. по научной работе — Карпова Татьяна Львовна — 395`321 руб.— Зам. по развитию — Мрдуляш Татьяна Павловна — 390`795 руб.— Зам. по просветительской и издательской деятельности — Эльзессер Марина Эдгаровна — 389`028 руб.— Зам. по экономике и финансам — Передерий Елена Алексеевна — 387`907 руб.— Главный бухгалтер — Верушкина Екатерина Ивановна — 381`859 руб.
«Государственный Эрмитаж»
— Генеральный директор — Пиотровский Михаил Борисович — 801`393 руб.— Зам. по научной работе — Вилинбахов Георгий Вадимович — 761`229 руб.— Главный хранитель — Адаксина Светлана Борисовна — 747`796 руб.— Зам. по финансово-плановой работе — Антипова Марина Владимировна — 683`265 руб.— Зам. по эксплуатации — Богданов Алексей Валентинович — 615`707 руб.— Главный бухгалтер — Миронова Елена Николаевна — 583`282 руб.— Зам. по общим вопросам — Прохоренко Александр Владимирович (с 16.01.2019) — 520`688 руб.
«Государственный исторический музей»
— Директор — Левыкин Алексей Константинович — 619`092 руб.— Первый зам. — Коротов Георгий Геннадьевич — 508`472 руб.— Зам. по фондовой работе — Чистякова Марина Викторовна — 433`410 руб.— Зам. по зарубежным связям и выставочной работе — Игумнова Тамара Григорьевна — 421`788 руб.— Зам. по экономике и финансам — Ламкова Наталья Мухамедовна — 477`033 руб.— Зам. по научно-просветительской работе — Клюкова Екатерина Александровна — 409`181 руб.— Главный бухгалтер — Приступницкая Ольга Владимировна — 407`134 руб.— Зам. по научной работе — Яновский Андрей Дмитриевич — 374`933 руб.
Музей-заповедник «Петергоф»
— Генеральный директор — Кальницкая Елена Яковлевна — 548`231 руб.— Зам. по безопасности — Шефер Валерий Яковлевич — 468`399 руб.— Главный бухгалтер — Соболевская Ирина Ивановна — 468`107 руб.— Зам. по экономическому развитию — Денисова Наталия Александровна — 457`588 руб.— Зам. культурно-просветительской работе — Ковриков Роман Валериевич — 457`653 руб.— Зам. по благоустройству и содержанию садово-парковых территорий — Бойцов Алексей Николаевич — 456`664 руб.— ВрИО зам. по техническому обеспечению — Бабаян Ваган Сержикович — 448`780 руб.— Зам. по учёту и хранению — Носович Тамара Николаевна — 434`537 руб.— Президент — Знаменов Вадим Валентинович — 256`350 руб.
Музей-заповедник «Царское Село»
— Директор — Таратынова Ольга Владиславовна — 542`788 руб.— Главный бухгалтер — Орлова Светлана Викторовна — 307`988 руб.— Зам. по международным отношениям и культурным программам — Филимонова Ольга Фёдоровна — 267`131 руб.— Зам. по научной и просветительской работе — Ботт Ираида Куртовна — 249`349 руб.— Зам. по реставрации — Кудрявцева Наталья Николаевна — 245`628 руб.— Зам. по госзаказу и материально-техническому обеспечению — Максимов Михаил Сергеевич — 244`924 руб.— Зам. по учёту и хранению — Серпинская Татьяна Владимировна — 236`869 руб.
«Центральный музей Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.»
— Директор — Школьник Александр Яковлевич — 495`908 руб.— Зам. по развитию — Трубинова Кристина Дмитриевна (по 28.02.2019) — 661`694 руб.— Первый зам. — Белякова Татьяна Евгеньевна — 443`773 руб.— Зам. — Алексеева Елена Игоревна — 420`158 руб.— Зам. по организационно-административной и инженерной работе — Немцев Сергей Борисович — 416`541 руб.— Главный бухгалтер — Садовский Андрей Сергеевич — 385`560 руб.— Зам. по экспозиционно-выставочной работе — Янибеков Эльдар Валерьевич — 379`496 руб.— Зам. по экскурсионной деятельности и массовым мероприятиям — Никоненко Артём Геннадьевич (по 31.03.2019) — 235`833 руб.— Зам. —
40 сотрудников музея Бахрушина уволились из-за политики нового руководства — МК
Кто бы мог подумать, что подписанный президентом указ о проведении Года театра в России обернется открытым ларцом Пандоры, на дне которого остается лишь надежда. Очередная беда, вырвавшаяся из «ящика», носит имя Кристина Трубинова.
Она — новый заместитель директора главного театрального музея имени Бахрушина, а еще причина массового увольнения бахрушинцев. Директор, в силу интеллигентности, отмалчивается, оставшиеся сотрудники напуганы.
«МК» попытался разобраться в этой истории.
Ситуация, кажется, проста и, к сожалению, не нова ввиду последних кадровых перестановок в театральной сфере.
За последний год Минкульт успел совершить столько необоснованных назначений, что сотрудники оскорбленных учреждений скоро возьмут за правило выходить с возмущениями на улицы и писать видеообращения к президенту Путину.
Новым игроком на этом «поле дураков» стал Центральный театральный музей имени А.А.Бахрушина, имеющий статус достояния республики. Его еще называют «Версаль на Зацепе».
Скандал только набирает обороты, однако нам стали известны некоторые подробности набухающего дела. Во-первых, сама персона первого замдиректора Кристины Трубиновой носит весьма противоречивый характер, и это еще мягко сказано.
Пять месяцев назад она была переведена Минкультом в Бахрушинский из Музея Победы на Поклонной горе, где оставила на память о себе ряд вопиющих новаторств. Например, оформление интерьера местного ресторана фотографиями блокадного Ленинграда, на фоне которых, по словам сотрудников музея, сама же распивала водку.
Небывалое возмущение вызвала и фотография 26-летней (на тот момент) барышни на фоне нацистских флагов в окружении парней в форме Третьего рейха.
Об опыте и соответствующем образовании тоже говорить не приходится: бакалавриат по архитектуре и непродолжительная занятость в качестве помощницы Владимира Мединского. Получив новое назначение, Кристина Дмитриевна крепко взялась за реформы в главном театральном хранилище страны.
Например, как молодой менеджер она поставила ларьки с хот-догами и кофе навынос во дворе мемориальной усадьбы и открыла ворота в музей со стороны Садового кольца, прикрыв прежний вход.
Таким образом, сейчас «достояние республики» становится, скорее, местом, в которое местные бомжи приходят справить малую нужду, а не влиятельным культурным центром.
Новый замдиректора музея Бахрушина Кристина Трубинова. Соцсети
Неудивительно, что последствия от таких инноваций могут нести разрушительный характер. Причем не только в изменении облика музея, но и в кадровых перестановках. На данный момент уже 40 сотрудников подали заявления об увольнении, а еще часть ушла в продолжительный отпуск.
Как уже пишут в соцсетях: «Нет отдела кадров и планового отдела, нет руководителей отдела комплектования и редакционного, нет службы главного инженера, нет многих музейщиков, любящих Дом Бахрушина».
Замдиректора по развитию, архитектор и реставратор Ирина Смирнова также была отстранена от своей прямой деятельности, получив номинальную должность «замдиректора по имуществу», тем самым потеряв возможность принимать участие в оформлении и сохранении театрального квартала мемориальной усадьбы.
Ситуация осложняется странной реакцией директора музея Дмитрия Родионова, который не только воспринимает работу своего первого зама как должное, но и всячески отрицает сообщения о нарастающей революции внутри культурного учреждения.
«Информация об увольнении 40 человек из музея не соответствует действительности», — прокомментировал Родионов. Директор также добавил, что в ближайшее время озвучит информацию о ситуации в музее.
К слову сказать, Дмитрия Викторовича все описывают как человека высокопрофессионального и до крайней степени интеллигентного, и по этой причине сотрудники долгое время не хотели выносить сор из избы. Но, видимо, гиря до пола дошла: скандал вышел за пределы Дома Бахрушина.
Как нам стало известно, сотрудники готовят коллективное письмо в СТД на имя Калягина с требованием вмешаться в конфликт и не допустить превращения «Версаля на Зацепе» в торгово-развлекательный центр.
Опубликован в газете «Московский комсомолец» №28052 от 19 августа 2019
Заголовок в газете: Театральный Версаль на пределе
«Увольняйся, не то хуже будет» — газета Правда
№83 (31015) 11—14 сентября 2020 года
2 полоса
Театральный музей, носящий имя своего основателя А.А. Бахрушина, — старейшее культурное учреждение нашей столицы: в прошлом году ему исполнилось 125 лет. В списке главнейших музеев он на одиннадцатой строке. Уникальный музей всегда привлекал настоящих профессионалов.
Здесь до последних времён был прекрасный коллектив: десятки людей несли сюда свои знания, талант, опыт и жажду открытий. Все вместе они вели ту громадную научно-просветительскую работу, без которой немыслима культурная жизнь общества.
Как ни парадоксально, энтузиазм работников музея, их высокий профессионализм и жажда служения искусству обернулись против них — видимо, это неизбежно в таком больном обществе, как наше.
МНОГО ЛЕТ музейщики во главе с генеральным директором Д.В. Родионовым ходатайствовали о возвращении музею некогда отторгнутого участка бывшей усадьбы Бахрушина. Музей требовал расширения, строительства нового хранилища фондов, улучшения условий труда.
И просьбы были услышаны министерством культуры: одобрено не только расширение существующего музея за счёт присоединения к нему новой территории, но и создание целого театрального квартала с новым фондохранилищем, выставочным залом и, может быть, даже с театральной сценой. Проект огромный, затратный.
И в юбилейном 2019 году музей получил от государства щедрый подарок — 1 миллиард 300 миллионов рублей на реставрацию и реконструкцию.
Радость, однако, была недолгой. Вскоре приказом занимавшего в ту пору министерское кресло В.Р. Мединского в музее была учреждена новая должность — первого заместителя генерального директора. С подачи министра в этой должности утвердилась 28-летняя Кристина Трубинова, успевшая до этого полгода поработать в Музее Великой Отечественной войны.
В первый же месяц пребывания Трубиновой в Театральном музее сотрудникам с многолетним опытом стало ясно, что само по себе неполное высшее образование (бакалавриат МАРХИ) ещё не даёт основания для столь ответственного назначения, что новая начальница весьма приблизительно знает историю искусств, совсем незнакома с историей театра, не понимает сущности и специфики музейной работы и не стремится к решению первоочередных задач, связанных с реставрацией и реконструкцией. А ведь именно на эти преобразования были выделены государственные средства.
Став распорядителем этих средств, Трубинова задвинула в долгий ящик план строительства нового фондохранилища и один за другим начала закрывать научно-творческие отделы.
По мнению сотрудников музея, её интересовали только реклама и маркетинг, то есть то, что приносит доход.
При этом действовала она бесцеремонно и грубо, пользуясь данными ей полномочиями, в том числе правом финансовой подписи.
К тому же начались взыскания, выговоры, увольнения опытных работников по самому ничтожному поводу. При этом на людей сыпались оскорбления и ругательства, каких никто ещё не слышал в этих стенах. Такой стиль работы смело можно назвать хулиганским.
Чувствовалось, что «начальница» стремится запугать и унизить людей, дать им сполна почувствовать своё зависимое положение.
Сворачивалась научная, выставочная, издательская работа, а сплотившийся за долгие годы коллектив с его особым микроклиматом культурного учреждения был разрушен.
Большие деньги, выделенные государством для развития творческого потенциала, как видно, оседали на банковских счетах музея, чтобы в свою очередь делать деньги. При этом целая команда менеджеров отправлялась по банкам и офисам просить «на бедность».
Сама же Кристина Трубинова отчитывалась перед министерством о проделанной работе. Мединского уже не было в министерстве, но, оставаясь лицом высокопоставленным, он по-прежнему считается её патроном.
Поэтому его ставленница не сомневалась в успехе своего плана: закрыть музей на три года — на время реконструкции, а его филиалы, связанные с именами великих деятелей театра, все эти симпатичные старомосковские особняки, использовать для привлечения туристов и просто отдыхающих — устроить в прилегающих садиках кафе с летними верандами, а в самих зданиях проводить корпоративы. Научная и издательская деятельность как таковая была заброшена.
История внедрения Кристины Трубиновой в Театральный музей могла бы показаться банальной, если бы за ней не стояла общенациональная беда — сплошная коммерциализация культуры.
Нынешняя правящая клика даже пытается найти этому обоснование: культура, дескать, является капиталопроизводящей отраслью. Самым массовым народным учреждениям — музеям, библиотекам, домам культуры — приказано зарабатывать всевозможными способами и как можно больше.
Особая ставка сделана на музеи. Они с их выигрышным местоположением и уникальными художественными ценностями могут быть весьма привлекательными для капитализации: сдачи помещений в аренду и проведения платных мероприятий в музейных интерьерах. Театральный музей имени А.А.
Бахрушина в этом смысле очень перспективен. А там, где идёт капиталопроизводство, как правило, возникают коррупционные схемы. Это закон больного общества.
Кристине Трубиновой отводилась роль своего человека при деньгах, государственных и частных. Ей предстояло сколотить свою команду — безо-говорочно преданных, нерассуждающих и неумничающих людей, готовых выполнить любое её распоряжение.
Менеджеров держали в чёрном теле. Рабочий день ненормированный, дисциплина солдатская, меры взыскания — драконовские. Били, как правило, рублём, снимали все дополнительные выплаты, оставляя с одной скромной зарплатой.
Бренд-менеджер Катя Пискунова с февраля не получала доплаты, хотя трудилась с полной отдачей на условиях ненормированного рабочего дня. При таком режиме она иногда опаздывала на две-три минуты к началу рабочего дня: согласно внутренним правилам трудового распорядка, она не считалась опоздавшей.
Каково же было её удивление, когда вместо обещанных денег она получила акт об увольнении за нарушение трудовой дисциплины, причём перечислены были все её незначительные опоздания. Оказывается, за ней следили. Отстоять свои права не удалось: она ещё и получила упрёк в безынициативности.
Собственно, инициатива тоже вменялась менеджерам в вину. Именно за чрезмерную активность расторгли договор с Еленой Лысковой: «Взломали мой компьютер, воспользовались моими наработками. Это такой метод: выжать из тебя все соки, а потом выбросить».
Елена ушла тихо, но чаще всего уходят из музея после скандалов и разносов. Кристина Дмитриевна не выбирает выражений, причём голос её гремит на всех этажах и во всех службах.
После одного такого разноса молодая, недавно принятая на работу помощница генерального директора музея Таня Смирнова принимала сердечные капли, а на следующее утро не вышла на работу. Она скончалась той же ночью, остался сиротой маленький ребёнок.
А ЧТО ЖЕ делает сам генеральный директор Д.В. Родионов, чтобы разрядить удушающую атмосферу в коллективе музея? Что предпринимает, чтобы спасти дело, которому отдано столько сил? А ничего, ровно ничего. Он договорился с Трубиновой о разделении сфер влияния.
Она закрепила за собой экономику, рекламу и почему-то издательство, видимо, относя его к рекламе. За Родионовым осталось всё поле научно-творческой музейной деятельности. Но энтузиазма у него заметно поубавилось. Казалось, все его силы истрачены на то, чтобы сохранить статус.
Но что толку от этого статуса, если не может он воспользоваться им, чтобы обуздать своего первого зама, прекратить её издевательства над сотрудниками?
Пытаясь спасти музей от развала, они обратились с письмом к председателю Союза театральных деятелей РФ А.А. Калягину, но ответа не получили, лично встретиться с ним не удалось. Потом заместитель генерального директора по безопасности А.В.
Сехин, воспользовавшись служебной командировкой в Петербург, сумел посвятить в назревшую проблему генерального директора Эрмитажа, председателя Ассоциации музеев РФ М.Б. Пиотровского.
Этот государственный деятель задумчиво выслушал его и сказал сочувственно: «Ну вы держитесь…» Не правда ли, что-то знакомое слышится в такой рекомендации?
Алексей Сехин решил: надо создать независимый профсоюз. Только объединившись, можно воспрепятствовать грубому начальственному произволу. Работая в музее уже десять лет и хорошо зная людей, он легко нашёл единомышленников.
И вот тут внезапно проявил власть дотоле безучастный к происходящему в музее Д.В. Родионов. Он пришёл в ярость, распоясался похуже Трубиновой.
Куда делся прежде приятный интеллигентный человек! Созвав общее собрание, он назвал членов профсоюза «подпольщиками», хотя профсоюз был уже официально зарегистрирован и ни от кого не скрывался.
«Я сам создам профсоюз!» — заявил Родионов. В тот же день все сотрудники получили шаблоны с заявлением о приёме в официально созданный профсоюз — отказ грозил увольнением.
Какое-то время в музее существовало два профсоюза, но недолго: начались увольнения «ослушников». Из творческого человека Родионов превратился в грубого администратора.
Однажды к Сехину подошла Трубинова с требованием: «Увольняйся!» «С какой стати?» — спросил он. «Просто увольняйся и всё. Хуже будет».
150 человек было уволено из Театрального музея за полтора года. И только один Сехин подал в суд. Люди уходили даже с каким-то облегчением. Невозможно было работать в ожидании окрика, выговора, а то и оскорбления. Чтобы оказать сопротивление, нужен был человек с крепкими нервами.
И начался длительный, чуть ли не девятимесячный судебный процесс с многочисленными отсрочками и перерывом на карантин. Почти сразу музей-ответчик предложил истцу мировую с возмещением убытка за вынужденное отсутствие на работе.
Ответчик понимал шаткость своей позиции: нельзя уволить человека, десять лет проработавшего в своей должности без единого замечания, за один «прогул», которого, собственно, и не было.
Как показали многие свидетели, Сехин так и не воспользовался выходным, который администрация, точно стараясь заманить в ловушку, предоставила ему с нарушением законодательства.
Вплоть до последнего заседания ответчик предлагал мировую, но истец упорно её отвергал. Дело было принципиальное. К сожалению, судья М.В. Мусилович не касалась истинной причины увольнения — создания профсоюза. Но сам Сехин сказал об этом в своём заключительном слове.
Замоскворецкий суд удовлетворил иск Алексея Сехина и восстановил его на работе в прежней должности. Этого никто не ожидал. Возвращение Сехина в музей после восьмимесячной тяжбы произвело такое же сильное впечатление, как обвал потолка, случившийся в те же дни в одном из помещений основного здания. Но решение суда вступило в силу.
Теперь Сехин получает письма с ругательствами, оскорблениями и угрозами. Кажется, хотят запугать не только его одного, но и тех, кто тоже может подать в суд за увольнение.
Впрочем, лёд уже тронулся. Недавно Замоскворецкий суд принял к производству ещё одно заявление об увольнении из Театрального музея имени А.А. Бахрушина — от бренд-менеджера Екатерины Пискуновой.
Музей Бахрушина остается без сотрудников, но с новым начальством
40 человек уже подали заявления об уходе
Впрочем, на их место пришли другие, друзья новой начальницы: «новая метла», заместитель генерального директора Кристина Трубинова, взялась за Музей с большим рвением. Между тем, все знают, что протеже министра культуры Мединского к музейному делу не имеет ни малейшего отношения: несмотря на то, что она уже возглавляла Музей Великой Отечественной войны на Поклонной.
Там тоже были недовольны ее работой: Трубинова не только не разбирается в музейном деле, но и, как бы это помягче выразиться, не обладает чисто человеческим тактом. Ну, например: она велела оформить кафе при музее фотографиями блокадного Ленинграда (!!!).
Возглавив Музей Бахрушина, Трубинова потребовала повысить в два раза цену за экскурсии (даже для школьников), назначила высокую зарплату новым сотрудникам Музея, пришедшим взамен прежних, опытных.
Ко всему прочему, Трубинова тут же принялась монетизировать Музей доступными ей способами: например, приказала во дворе Музея расставить киоски с кофе и пирожками и тумбы-столики.
… И хотя иные пишут о Музее слегка иронически (непонятно, впрочем, с чьей подачи) – мол, что там такого особенного, ветхие костюмы и листочки с текстами ролей – здесь хранится полтора миллиона экспонатов, существуют и филиалы: Дома-музеи великих актеров русского театра.
Это уникальный музей истории русского театра.
Теперь же, в связи с новыми «тенденциями», насаждаемыми г-жой Трубиновой Музей находится под угрозой.
Уволились, как уже было сказано, 40 специалистов, -в то время как Музей требует огромной работы по классификации экспонатов, их описанию и хранению, по проведению выставок и пр.
Но, как бы ни возмущалась общественность (о Трубиновой уже писали многие СМИ) она продолжает увольнять сотрудников и издавать нелепые указы.
Непонятно, сколько она продержится на этом месте, эта новоявленная Леся Рябцева (которая теперь у нас почти депутат или уже депутат), но непоправимый ущерб нанести Музею, видимо, успеет.
Во всяком случае, работа по разрушению отечественного наследия в одном отдельно взятом музее идет полным ходом.
Как пишет театральный обозреватель Нинель Исмаилова:
«В музее больше нет отдела кадров, планового отдела, службы главного инженера, архитектора, реставратора и многих других людей, которые там работали много лет.
По ее словам, люди ушли, во-первых, из-за неравного отношения к сотрудникам. Якобы недавно прибывшие работники получают большие зарплаты за счет остальных, которые потеряли и премии, и компенсационные, и выплаты за заслуги.
Кристина Романова
Кристина Романова – российская модель, спортсменка, участница шоу «Холостяк». Девушка верит в закон бумеранга, старается относиться к людям доброжелательно и никому не вредить. В мужчинах ее привлекает честность и верность своему слову.
Детство и юность
Кристина Олеговна Романова (в юном возрасте – Уртамова) родилась 28 февраля 1995 года в Северске Томской области.
Отец окончил Санкт-Петербургский институт культурных программ, был директором овощной базы. Со стороны матери модель получила смесь украинской, татарской и цыганской кровей.
Родители с детства прививали девочке любовь к себе, поэтому она никогда не имела комплексов из-за внешности.
Кристина Романова в детстве / «Инстаграм»
Росла Кристина в достаточно обеспеченной семье, в школе была отличницей, занималась синхронным плаванием и акробатическим рок-н-роллом, получила звание мастера спорта.
В мае 2006 года под руководством тренера Светланы Медютовой участвовала в городских соревнованиях.
В Санкт-Петербургском государственном институте психологии и социальной работы изучала профильный предмет и международные отношения.
Уртамова окончила Модельную школу Сергея Луковского, считавшегося основателем этого бизнеса в Северной столице. Среди преподавателей был призер чемпионата России по плаванию и фитнес-тренер Кирилл Мирзин. В 2012 году Кристина начала биографию модели, снявшись для фотосессии «Летом в деревне…».
Также петербурженка работала с GQ, Harper's Bazaar, Vogue, LG, L'Officiel, Cosmopolitan, Ralph Lauren, Comme des Garson, появлялась на страницах австралийской версии журнала Playboy, уже под фамилией Романова. Два года жила в Италии, долгое время работала в Китае, Гонконге, Корее и Японии.
«Холостяк»
В 2020 году Кристина стала участницей 8-го сезона шоу «Холостяк» на ТНТ. Петербурженка сразу приглянулась Тимати, одна из первых получила розу вместе с Татьяной Супиченко, из-за чего, по ее словам, стала объектом ненависти со стороны других конкурсанток.
На свидание с Тимуром Юнусовым красавица пришла в платье розового золота, была немногословна, неохотно делилась информацией о личной жизни.
На своей странице в «Инстаграме» модель рассказала, что на проекте они могли делать все что угодно, с условием не покидать виллу, плавали в бассейне и загорали на собственном пляже, проводили тренировки на террасе.
Кристина Романова в шоу «Холостяк»
В 5-м выпуске Романова вышла на двойное свидание с «женихом» на яхте, где находилась также Адель Вейгель, их ожидало охлажденное шампанское и клубника.
Рэпер пообщался с обеими претендентками, позднее сказал, что в Кристине больше женской энергии и возраст 25 лет самый подходящий, тогда у женщин появляется понимание брака и отношений.
Модель снялась в клипе Тимати «Чокер», который вышел 28 марта 2021 года, вместе с девятью другими участницами.
В мае Кристина покинула проект, потому что, по словам Тимати, «не возникло искры».
Личная жизнь
В 2016 году, проживая в Италии, Кристина была помолвлена с молодым человеком Мэттом Кохеном, от которого сбежала за 2 месяца до свадьбы. Романова называла его абьюзером с биполярным расстройством, международным хакером и вором, которого разыскивает Интерпол.
По словам модели, итальянец имел три разных имени, одно настоящее, второе значилось на документах, под третьим он был зарегистрирован в социальных сетях, выдавая себя за человека греческих и турецких кровей.
До Романовой у Кохена была другая подруга, турчанка Сенем Куючуоглу, также подвергавшаяся унижениям.
Кристина Романова и Тимати / @kristina.romnva и @holostyak.tnt.official
Петербурженка призналась, что сейчас не сидит на диетах, главное – есть маленькими порциями. На завтрак Романова позволяет себе что угодно, даже мучное. На обед и ужин ест крем-суп, пасту, ризотто, салаты и пиццу.
Между основными приемами пищи перекусывает сухофруктами, орехами, овощами, мюслями в батончиках. Модель старается не брать в рот ни крошки за 4 часа до сна, выпивает 2-3 литра воды в день.
Такой режим позволяет сохранить фигуру, при росте 176 см девушка весит 50 кг.
Кристина Романова сейчас
В апреле 2021 года бывший парень Романовой заявил, что модель зарегистрирована на сайте эскорт-агентства, и выложил в Сеть фотографии, на которых юная особа, похожая на Кристину, занималась однополым сексом и нюхала кокаин. Итальянец утверждал, что возлюбленная подделала банковскую квитанцию для получения визы, а после разрыва отношений сбежала с подругой-канадкой, украв его вещи.
В ответ Романова объявила, что на компрометирующих снимках другая девушка, а сама она до сих пор подвергается преследованиям.
Кохен якобы угрожал похоронить ее заживо, облить лицо серной кислотой, искал киллера для нее и себя, чтобы инсценировать двойное самоубийство, а теперь еще и оклеветал.
Модель разместила в «Инстаграме» скриншоты документов по делу о защите чести и достоинства, по которым было видно, что суд она выиграла, правда, имя ответчика было замазано.
Загрузка...
